Существует миф о неком особом литературном таланте, который есть лишь у избранных, но мы не будем отвлекаться на этот вздор (потом, если захотите, в конце курса я объясню почему это не так, и не может быть так). Умение делать тексты – это обычное ремесло, которому можно научиться, а при известных фанатизме и упёртости можно этим ремеслом овладеть и в совершенстве. Тому, кто хочет тратить время на чтение или написание худлита, явно смотреть и слушать эту лекцию не стоит, мы, разумеется, говорим, прежде всего, о публицистике.
Почему я связываю текстовое ремесло и цинизм. Исключительно по той причине, что только цинизм является основой адекватного понимания мира и различных явлений. Я всегда говорил, что цинизм – это искусство называть вещи своими именами. Зажигательный, щиплющий, цитируемый текст не может быть без цинизма, но и цинизм без хорошего текста тоже теряет свою бронебойность и обаяние (цинизму же надо в чём-то жить). Лучше всего ему живётся в очень хороших текстах, то есть радикальный цинизм и классный текст – это абсолютно взаимоувязанные явления, которые не существуют друг без друга. По этой причине, в данных лекциях, они и сплавлены в одно целое, но и, конечно, ни в коем случае не надо забывать о морали и о нравственности. Надо же обо что-то вытирать ноги.
Итак, перейдём непосредственно к делу. Как и физика, текстовое ремесло имеет несколько непререкаемых законов. На самом деле, их 5-6. Сегодня мы пройдём два. Конечно, ими можно пренебрегать, что все и делают, но результатом будут скука и банальщина. Интернет, как мы знаем, затоплен дерьмовыми текстами, исполняемыми как устно, так и представленными в виде набора написанных слов. Авторы держатся за эту дерьмовость своих текстов, полагая, что именно она – это отпечаток их личной уникальности и индивидуальности, а это просто-напросто незнание ремесла. Да, не слушайте вы меня в этом случае, если хотите сохранять её, иронизируйте, оставайтесь при своём мнении (кто-то должен населять и жопу тоже).
Сейчас, в первой вводной лекции, мы вкратце пробежимся по основным законам текстового мастерства. Закон № 1. Писать надо так, чтобы каждое слово было бы преступлением. Этот закон, я полагаю, совершенно понятен и без дальнейших комментариев. Но всё же. Так называемый читатель тупеет, тяжелеет и пресыщается год от года, день ото дня. Его рефлексы стали мутны и бесконтурны, добраться до них становится всё сложнее. Задача ведь очень проста: суметь сыграть на этих его рефлексах и на ассоциациях как на рояле, каждой фразой вызывая новое нарастающее переживание. Нужно чтобы это существо (читатель) в ответ на каждое слово вашего текста вибрировало, потело и ощущало как рушится то, что он по наивности считает своим внутренним миром.
Сейчас ситуация печальная. Представьте себе клавиатуру рояля или фисгармонии, где клавиши не имеют чётких очертаний, где клавиши местами слиплись по 2-3 штуки, и местами заклинились, а вам предстоит исполнить на этом расстроенном дерьме виртуозную вещицу вроде темы из «Пиратов Карибского моря». Разумеется, нужна предельная дерзость, чёткость, безжалостность и краткость. Никакой волшебной кнопки, включающей наглость, дерзость и цинизм не существует. И наглости, и дерзости, и цинизму надо учиться. И остроумию, кстати, тоже (это, кстати, тоже ремесло).
Не надо церемониться: никакой пощады к глупости читателя быть не может. Никакого уважения к ней, никакого снисхождения, но при этом не забывайте, пожалуйста, что лучшим усилителем оскорбления всегда является вежливость. Это её, кстати, главное предназначение. В цирке хороший дрессировщик очень вежливо работает шамберьером. Удары, выглядящие скупо и цивилизованно, как правило, наиболее болезненные (они значительно чувствительнее, чем дурное размахивание хлыстом от плеча). Более того, эти скупость и вежливость ударов позволяют объекту дрессировки сохранять прекрасное настроение: он ощущает себя не объектом агрессии, а важным участником важного процесса. Помните про этот секрет дрессировщиков и пользуйтесь им при написании текстов. И в этом смысле вежливость – роскошный, незаменимый приём.
Конечно, ещё и краткость. И быстро, но продуманная небрежность реплик тоже очень хорошо работает. Небрежность придаёт особый объём любой мерзости, то есть узнав утром о том, что кандидат в президенты США Байден замешан в секс-скандале, уместно всего лишь поинтересоваться, а зачем, собственно, он лез под саван соседки по кладбищу. И суть смысла скандала забудется, а этот осадочек останется.
Таким же универсальным оружием является и доброжелательность. Это очень важная история. Она, разумеется, всегда будет лицемерной. Лицемерие, кстати, необходимо тренировать и культивировать. Доброжелательность, тон главврача на утреннем обходе в психушке работают совершенно безотказно. Вы понимаете, что ваша доброжелательность – примерно как русская вакцина от COVID-19. Три её капли на крышку гроба не улучшат цвет лица любого покойника, и не развеселят его, но тем не менее ритуал соблюден.
Секрет хорошей публицистики в отсутствии всякого уважения к читателю и его так называемому внутреннему миру. Более того, именно его внутренний мир и есть основная ваша мишень. Если взлом и погром его внутреннего мира производятся с позиции явного интеллектуального превосходства, то всё равно читатель будет вынужден сдаться, но превосходство должно быть абсолютно подлинным. Да, крика и причитания может быть очень много, но если яд ваших мыслей попадёт к нему в кровь, то его уже будет не вывести.
Итак, нужного эффекта можно добиться только разрушая так называемый внутренний мир читателя, но делать это надо так, чтоб он не понял что с ним обращаются крайне жестоко. К счастью, конструкторы его внутреннего мира очень неплохо изучены и, соответственно, уязвимы. В основном, это обмылки всякого худлитовского дерьма, наслоения фильмов, телепрограмм, так называемых убеждений, всяких руин полученного когда-то воспитания. Причём в этом конструкторе всегда есть место чего-нибудь святому: родинам, верам, победам, историям и т.д. Вот вся эта дрянь бывает удивительно крепкой, монолитной и мощной. Она цементирована ложным представлением, что всё это его собственные, личные убеждения, составляющие и представляющие его уникальную личность. О том, что вся его личность сформирована конкретной средой, а в любой другой эпохе или другой стране она была бы совершенно иной, персонаж не догадывается и не задумывается. При посягновении на этот дурацкий набор-конструктор, читатель, почуявший что его лишают его личности, может впасть в неистовство. По сути это тоже прекрасно, потому что настоящей целью любой полемики должен быть, как известно, инсульт оппонента (он может быть интеллектуальным, может быть натуральным, сперва на что хватит ваших сил), и только он. Никогда не следует опускаться до вульгарных целей вроде поиска истины. Истина – штука всё равно неустановимая, а клеймо идиота видно издалека. В эпоху интернета оно очень трудно сводится.
То есть сейчас и в полемике, и в публицистике необходимы чрезвычайные хлёсткость и острота. Переборщить здесь то, что называется, невозможно. Если в своей массе читатель XVIII-XIX-XX веков очень легко воспламенялся даже от намёка на свежую и злую мысль, он мгновенно отрекался от того хлама, который он таскал в черепе, то современная нам публика научилась предохраняться. И особенно она умеет предохраняться от тех мыслей, что причиняют дискомфорт, то есть текст должен быть таким, чтоб каждый открывший его пожалел о том, что когда-то научился читать, но будет уже поздно.
Есть и закон № 2. Он гласит: если видишь праздник, испорти его. Общий смысл этого закона тоже, я полагаю, понятен. Чем меньше у вас с публикой общего, тем проще вам будет делать хорошие тексты, но умению радикально дистанцироваться от так называемого народа тоже надо учиться. Согласитесь, крайне странно было бы иметь общие поводы для радости с, например, Гундяевым или Михалковым. Да, мы изучаем этих персонажей, пользуемся ими как информационным товаром, в том числе и для своих текстов, но ничего общего с ними быть не может. Их праздники, их так называемые святыни – лишь прекрасный тренажёр для обработки важнейших навыков не принадлежности к народу, то бишь к толпе, но об этом мы подробно поговорим в следующей лекции.
Невзоров. Школа цинизма. Искусство делать тексты. Лекция №1.